Об эпопее в 30-е годы
прошлого века по Северному морскому пути на пароходе «Челюскин» Шмидта и
компании написано много, но еще больше бытовало разного рода
«апокрифов», по разным причинам не вошедших в основные документы. Вот
одна из таких историй.
После того, как пароход затонул во льдах, и
перед тем, как экипаж с членами его семей (ехали на Север, будто в
круиз на «Титанике») стали потихоньку вывозить авиацией, предстояло
пересечь пятьсот верст по льдам, торосам и вечной мерзлоте на собачьих
упряжках. Дело шло медленно, да и жратвы стало не хватать – причем и
собакам тоже. К одному из ночных привалов доехали совершенно измученные,
и тут, к всеобщему ужасу, выяснилось, что с одних саней свалилась
куда-то во тьму и пургу большая часть провизии!
Мало того – во
время экспедиции на «Челюскине» родилась девочка, которую назвали
Кариной (дело было в Карском море), и вот задремавшая и безмерно
уставшая мать выпустила ее из рук. Но, несмотря на стенания матери,
искать девочку не стали: тьма, пурга сбивает с ног, следы моментально
заметало.
Стали думать совсем о другом: из чего, а точнее кого, сварить похлебку.
Обратились
к каюру. Он понимал безвыходность положения и согласился пожертвовать
одним из своих коренников – те были более крупные экземпляры, чем
простые ездовые лайки. Коренника помоложе кликали Чок, а постарше Хамит.
Каюр взвесил все «за» и остановился на последнем – тот свое уже пожил.
Похлебку решили сварить с утра, чтобы набраться сил перед дорогой.
…Ночью
каюр проснулся от негромкого детского плача: рядом стоял Хамит и держал
в зубах всхлипывающую, но вполне себе живую и незамерзшую Карину –
собака так аккуратно ее несла, что девочка не распеленалась (Карина жива
до сей поры). Но это еще не все – Хамит на собственном хребту утерянную
провизию исхитрился приволочь.
На привале начался настоящий
праздник. Не участвовал в нем только коренник Хамит, ушедший куда-то в
ночь: он-то догадался, что люди хотели его сожрать, и более не верил в
благодарность двуногих.
via vdas