Оба-на!!!

Эксперт, коллекционер и реставратор рассказывают, как в России устроен рынок поддельного искусства, как одна и та же картина может оказаться в частной коллекции и в запаснике известного музея и как самому сделать палаш Дениса Давыдова.

НИКИТА СЕМЕНОВ, юрист галереи «Триумф», консультант известных московских антикваров, бывший следователь СК ГУВД г. Москвы:

«Большая часть поддельных работ появилась на русском рынке в начале 2000-х, когда у представителей бизнеса стала скапливаться сверхприбыль. Фальсификаторы начали ходить по западным аукционам, искать работы, похожие на работы русских художников, ввозить их в Россию и подвергать переделке. Рынок подделок был огромным. Множество фальсифицированных работ покупали и коллекционеры, и банки, кто угодно. И отдельная история — подарки. Ты же вряд ли сразу побежишь проверять подлинность подарка? Представляете, сколько фуфла висит на стенах домов кремлевских, лужковских чиновников? Человеку всегда нравится конкретный художник или период. Сурков, предположим, любит Модильяни. Кстати, по слухам, администрация президента не раз попадала в проблемные ситуации. Например, одному сотруднику было продано порядка 10-12 поддельных предметов русского авангарда — Кончаловский, Фальк, Кандинский и далее по списку. Огласки эта история не получила. А иногда дело доходило до совсем уж гротескных случаев. Собираются подарить какому-нибудь олигарху картину Рериха, покупают подлинник, а подписи Рериха там нет. На самом деле, далеко не всегда художники ставят авторскую подпись. И тогда, представляете, заказывали поставить на подлиннике поддельную подпись.

В середине 2000-х авторитетнейший эксперт Владимир Петров вдруг отказался, по моим оценкам, примерно от двухсот своих заключений. Думаю, он как бы упредил удар до того, как случится что-нибудь серьезное. Это был очень смелый шаг. Чтобы информацию о подделках вбросить на рынок, был придуман проект «Внимание: возможно, подделка», которым занимался издатель Владимир Рощин. Он выпустил пять каталогов подделок, куда попало больше пятисот работ, очень много экспертиз Третьяковки, Русского музея, Центра Грабаря (старейшая реставрационная и одна из самых авторитетных экспертных организаций России). Потом Третьяковка и Центр Грабаря признались, что они дали неверные экспертизы.

Итак, драма произошла в ночь на 24 мая 1920 года.

Дано: 1) поезд, 2) президент Франции Поль Дешанель, 3) стрелочник Андрэ Рабо.

На рассвете стрелочник, как всегда, чего–то там мудрил со стрелками, как вдруг увидел человека в пижаме.
Не дожидаясь расспросов, человек в пижаме сказал:

— Здравствуйте, я президент. Я выпал из поезда.

Стрелочник оторопел, но проводил президента в домик дежурных по шлагбауму. Жена шлагбаумщика позже вспоминала: «Я сразу поняла, что перед нами важный человек. У него были чистые ноги.» Потом пришли жандармы, разобрались в ситуации и президента отправили домой, в Париж.

Как выяснилось, президент Дешанель, был чувствительной натурой, много беспокоился, нервничал, переживал. Чтобы избавиться от очередного приступа волнения, он взял снотворное (да, ещё и проблемы со сном) и, встав среди ночи, чтобы проветриться (было жарко и душно), открыл окно в своём купе, высунулся, но вследствие неполного просыпания, вылетел в открытое окно.

После этого случая журналисты стали просто бесноваться.

Есть у нас в детском саду одна манюня, Анфиска, у нас шкафчики по соседству.
Ну, шкафчиками там дело не ограничивается, они ещё и спят рядышком. Короче, такие, постельно-шкафчиковые отношения.
Впрочем, речь не об этом. Не об отношениях.
Так вот, у этой манюни, у Анфиски, у неё два папы. Папа Эрик, и папа Виталик. Они водят её в сад по очереди. Она их так и называет, папа Эрик и папа Виталик.
Хорошо. Чем больше пап, тем лучше. Ведь это впрямую влияет на количество подарков. У некоторых ни одного, а у Анфиски два. Пусть.
Распределение пап по планете вообще весьма неравномерно. То густо то пусто. Очень часто так бывает, что пап два. Или ни одного. У Анфиски вот два, что ж такого?

Другое дело, что и мам у Анфиски тоже две. С одной стороны, при наличии двух пап, это вроде бы вполне нормально. А с другой стороны — весьма нетипично. Их зовут мама Света и мама Лена. Они тоже несут вахту по Анфискиной доставке наравне с папами. У них там какой-то сложный скользящий график, сутки на трое что ли. Причем если Анфискины папы резко отличаются друг от друга (один черненький, другой рыжий), и не вызывают проблем с идентификацией, то Анфискины мамы похожи как две капли воды, и я до сих пор теряюсь, кто сегодня дежурная мама, пока Анфиска не назовёт по имени.
Но всё таки чаще всего в сад Анфиску приводит бабушка. Не пугайтесь, бабушка всё время одна и та же. Хотя при том количестве родителей, которым господь наделил Анфиску, количество бабушек и дедушек я даже представить реально не берусь.

Над ними периодически ломают головы как мужчины, так и женщины. Есть вероятность, что концентрированные ответы вдохновят тех и других на творческую работу над собой.

1. На кого мы «западаем» сразу?

Мужчина: На красивое лицо и хорошую фигуру. И сами наделяем это лицо с фигурой всеми мыслимыми интеллектуальными и моральными совершенствами. Молчит? – Значит, загадочная. Говорит глупости? – Но это у нее так мило получается. Матерится, как извозчик? – Какая широкая нестандартная натура! Потом шоры спадают. Увы и ах.

Женщина: На чисто вымытых товарищей с чувством юмора. Для начала этого, пожалуй, вполне достаточно. Главное, чтобы мужчине не казалось, что у него есть чувство юмора, а оно у него действительно было. То есть нам бы так казалось.

2. …а на кого – надолго?

Мужчина: Два основных требования – с ней должно быть интересно, и она должна вызывать желание. Если оба эти элемента присутствуют, женщина может держать нас на коротком поводке столько, сколько ей заблагорассудится.

Женщина: Количество требований растет вместе со стажем знакомства. И так до тех пор, пока он (стаж) не достигнет примерно года. Так что через год знакомства мужчина может расслабиться и знать, что ничего нового от него уже не потребуют. Только быть щедрым, добрым, надежным, сообразительным, сильным, аккуратным, ответственным, трудолюбивым, романтичным, вежливым, уверенным, внимательным…

3. От кого мы стараемся держаться подальше?

Если в России сейчас все увлечены проблемой защиты детей от взрослых, то в США граждан не меньше заботит и проблема-антипод — защита взрослых от детей. В этом я убедился, проработав в начале 2000-х три летних сезона в штате Северная Каролина вожатым в лагере для мальчиков Sea Gull.

В США любому посягательству на половую неприкосновенность несовершеннолетних придается огромное значение, и американские дети об этом прекрасно осведомлены. Поэтому, когда ребенок хочет провести против неугодного ему взрослого маленькую победоносную войну, самое эффективное оружие в ней — заявление «Он меня за попу потрогал». Дальше — скандал, разбирательства, нервотрепка. И в итоге победа маленького кляузника за явным преимуществом — его все равно оградят от взрослого, даже если тот оказался абсолютно невиновным. Так, на всякий случай.

Чтобы таких «всяких случаев» в Sea Gull не было, перед началом каждого сезона с нами проводили отдельный инструктаж на тему «Как избежать ложного обвинения в сексуальных домогательствах».

Главным правилом было — никогда и ни при каких обстоятельствах не оставаться с ребенком наедине. Обязательно должен быть свидетель. Например, если нужно зайти в комнату, в которой ребенок находится один, ты должен попросить его выйти.

Отец с вещами шел впереди, прокладывая дорогу в вокзальной толпе, мама со мной – трехлетним — старательно не отставала. Вдруг они услышали громкий плач. У стены стояла девушка, и рыдала в голос. Две какие-то сердобольные женщины её утешали.

Пассажиры с узлами и чемоданами останавливались, и, любопытствуя, вытягивали шеи. Отец решительно свернул, извинился, нечаянно толкнув кого-то, поставил возле девушки чемодан и рюкзак, и спросил у неё – что случилось? Всхлипывая, девушка объяснила, что она приехала в Киев из Томска поступать в институт, экзамены завалила, собралась возвращаться домой, но сейчас — на вокзале — у неё украли кошелек с билетами, и всеми деньгами.

Отец повернулся к собравшимся, снял с головы кепку, положил в неё трешницу, и громко сказал: — Так! Граждане! Давайте быстро поможем девушке!
Деревенские тетки отворачивались к стене, и доставали из-за пазух узелки с деньгами. Мужики полезли в карманы. Кепка быстро наполнялась.

Дизайн интерьеров — штука такая… Искусство, с одной стороны, творчество за бабки и при наличии пожеланий заказчика — с другой. Художникам, вот, гораздо проще в этом плане. Написал картину на копеечном холсте, копеечными красками, когда вдохновение было, какбэ для себя, на подъёме, ни о чём не думая, кроме сюжета. А потом уже — продавай. Или купят, или нет. С дизайном интерьеров такой фокус не пройдёт. Сплошные ограничения.

  Заказчик с его пожеланиями типа «не люблю никакой цвет, окромя бежевого», технологии и возможности строительства, финансы, которые всегда поют романсы, сроки (все же непременно желают въехать к празднику, не иначе). И , на самом деле, всё это нормально и правильно. Нельзя делать каждую квартиру под себя, а потом её продавать. Дизайн, к сожалению, не дорожает и не окупается. Это — роскошь. И поэтому эта роскошь создаётся всегда для того, кто за неё платит. Не бывает нас, дизайнеров, без заказчика, как ни печально это осознавать.

Ужасным во всей этой замутнённой товарно-денежными отношениями стори, является совсем другое. Глюки заказчика. Они бывают настолько разнообразны, что порой диву даёшься. Не буду их тут описывать, лучше потом, на пенсии, издам отдельным трудом о маниях и фобиях. Сегодня хочу об общем глюке, касающемся цветов жизни, потому что это — у всех поголовно. Разумного подхода к детям я не встречала уже крайне давно.