Разругались мы позавчера с мужем. Виноват, конечно, он - это и ёжику
понятно (ну а кто ещё?).
Дело было так.
Приехал он за мной на
работу вечером. Я, аки бабочка-бегемотница, выпорхнула из магазина,
открыла дверь машины и плюхнулась на своё место. И ка-а-ак подпрыгну!
Вот спрашивается: если ты прекрасно осведомлён о том, что у твоей жены
глаз на жопе нету, то какого лешего постоянно кладёшь на её сиденье
всякую лабуду? Нет, я в курсе, что некоторые люди смотрят, куда садятся,
но за 13 лет уже можно догадаться о том, что я такой привычки не имею?
Разве вечные полосы от свежевыкрашенных скамеек на моей заднице не
служат тому неопровержимым доказательством? Разве давняя история с моим
приземлением в собачье дерьмо, лежащее на пеньке, ни о чём не говорит? А
традиция вытирать светлыми штанами ступеньки на набережных - пустяки
вам, что ли? Нет же - упорно подкладывает мне под зад всякий хлам и меня
же потом обвиняет в невнимательности.
И вот, значит, жахнулась я в
машину, что-то подо мной хряснуло, попе бо-бо, я в испуге, ну и,
конечно, выдала от неожиданности несколько лингвистических изысков про
мать, блять и едрён корень.
Казалось бы - ты виноват. Ну так
извинись, покайся, пади ниц, одари меня простеньким колечком с
бриллиантиком хоть в один малюсенький каратик - и будешь прощён и
помилован, ибо женщина я великодушная, это всем известно.
Ничего
подобного.
- А-а-а! Бу-бу-бу! Ты мои очки раздавила!
Вот знаете, даже обидно. Очки-то очки,
автомобильные, за 450 рублей в Апрашке купленные - о таких даже говорить
стыдно. И вот эти идиотские очки ему дороже, чем жопа собственной
обожаемой жены!
Не он ли нашёптывал мне в ночной тиши, что за
такую сраку караван верблюдов можно выручить? Не его ли руки похотливо
лапали её средь бела дня, когда я нагибалась для того, чтоб почистить
ванну? Не этот ли человек с восторгом вещал мне, что моя прелестная
задница застит ему белый свет, когда просил отойти от окна, чтоб не
загораживала и не мешала читать?
И вот вам пожалуйста - вместо
того, чтобы пожалеть, подуть, погладить и поцеловать больное место, он
печётся о каких-то дешёвых рыночных очках!
Не-е-ет, я такого
отношения к святыне не потерплю. Не для того я её годами отращивала, не
затем калории тысячами в неё вкладывала, чтоб её вот так, походя,
оскорблял какой-то неотёсанный мужлан, неспособный ценить, хранить и
беречь то, о чём грезят в своих эротических снах миллионы отверженных
мною принцев и что слишком легко, видимо, ему досталось.
Конечно, я
возмутилась. Да кто угодно возмутился бы на моём месте.
А он,
бессердечный и циничный негодяй, не понял и наорал пуще прежнего. И
сказал, что если мне что-то не нравится, то я могу идти пешком. Я и
пошла. Дверью хлопнула и гордо направилась к автобусной остановке, вертя
изувеченной, но всё ещё такой прекрасной жопой.
Тем временем над
городом СПб сгустились сумерки. Путь к остановке был неблизкий и
пролегал через плохо освещённую местность. Боже мой, я могла стать
добычей маньяка или серого волка! - подумать страшно.
К счастью,
волки и маньяки мною побрезговали (к счастью для них, в смысле), но зато
лужи, доходившие мне до щиколотки, груды растаявшего снега и грязь,
разведённая тракторами и прочей тяжёлой техникой, не упустили шанс
допоганить мне вечерок. Тут ещё, очень кстати, потёк правый сапог, и к
остановке я пришла с мокрыми ногами и в мерзейшем настроении.
Стою,
курю, проклинаю день своего зачатия. Глядь - летит мой фраерок на своём
пепелаце.
Припарковался перед остановкой, буквально в пяти метрах
от меня. Ну, думаю, взыграла совесть у подлеца. Понял, что жизнь без
меня не имеет смысла, осознал, какое счастье чуть не выпустил из рук.
Сейчас выбежит из машины с букетом алых роз, бросится мне в ноги,
разрыдается и станет молить о прощении. "Нет мне без тебя ни жизни, ни
покоя, милая жена, - скажет он мне. - Никто мне, кроме тебя, не нужен.
Вернись ко мне, прости говнюка, укрась своим присутствием мою хренову
машину". Ну я, понятное дело, две минутки покобенюсь, поунижаю его, чтоб
жизнь малиной не казалась, а потом, так и быть, прощу - ноги-то мокрые у
меня, и пальтишко тоненькое, а на улице, однако, ветерок нехилый
задувает.
Жду я, значит, а он не идёт. Сидит в машине и выжидает,
пока я сама к нему сяду. Ни "прости", ни "люблю-не-могу" - ни-че-го!
Я на него смотрю, скосив глаза направо, он на меня таращится в зеркало
заднего вида, а первый шаг не делаем. Гордыня! Борьба характеров, блин.
Сорок минут провели мы в таком вот ожидании. Ему-то, гаду, тепло, а я
замёрзла, как цуцик. Но стою, не сдаюсь.
Гадаем оба, кто же из нас
победит в этой схватке говнистости. Победил автобус - подъехал и
приветливо распахнул передо мной свои двери. Спрашивается - где ты был,
дрянь, сорок минут, когда в расписании чёрным по жёлтому сказано, что
перерывы составляют 13 минут? Никому верить нельзя.
В общем, села я
в автобус и поехала.
Подхожу к дому, смотрю - мой круги нарезает у
подъезда. Волнуется, типа. Я молча мимо прошла и не обернулась. Уж
говниться, так до конца.
Что мы имеет в результате
характеро-говнистой войны?
Один дурак остался без ужина и всю ночь
от переживаний и злости не мог заснуть, а другой (это я) сидит теперь с
температурой и наматывает сопли на кулак.
Вывод.
Нехер
разбрасывать свой хлам там, куда собака свой нос не совала.
http://yapritopala.livejournal.com/212720.html#cutid1
|
