О том, что мой супруг болен на всю голову, свидетельствует уже тот
факт, что он женат на мне. У него какое-то невероятное количество
бзиков, которые со временем начинают распространяться
воздушно-капельным путём на родных, друзей и знакомых. Одним из
таких бзиков является манера давать человеческие имена неодушевлённым
предметам. Не всем, конечно, а только наиболее достойным. И он не
просто их крестит - он с ними ещё и разговаривает.
Например, у него есть любимая кружка. На кружке нарисован пингвин. Пингвина зовут Пафнутий. Я как-то поинтересовалась: - А почему Пафнутий-то? Муж посмотрел на меня удивлённо и спросил: - Ну а как? Я подумала и поняла: действительно, больше никак.
По утрам муж достаёт Пафнутия из кухонного шкафчика и говорит: - Ну, брат Пафнутий, по кофейку? Вечерами они с Пафнутием пьют чай, и муж мой жалуется ему на меня: - Видишь, Пафнутий, с кем приходится коротать век? Цени, брат, одиночество, не заводи пингвиниху.
Ещё на даче у нас проживает болгарка по имени Зинаида. Болгарка - не в
смысле уроженка Болгарии, а в смысле инструмент для резки металла.
Сперва муж назвал её Снежана, потому что считал, что у болгарки
непременно должно быть болгарское имя. Однако, познакомившись с
характером болгарки, он понял, что она Зинаида. Когда нужно разрезать что-нибудь металлическое, он достаёт её из сарая и говорит: - Зинаида, а не побезумствовать ли нам? И они начинают безумствовать. А когда набезумствуются, он её относит в сарай, укладывает на полку и нежно говорит: - Сладких снов тебе, Зина.
А в квартире у нас живёт шкаф по имени Борис Петрович. Вот так уважительно, по имени-отчеству, да.
Это мы когда только купили квартиру, то первым делом заказали шкаф. И
собирал нам этот шкаф сборщик, которого звали Борис Петрович. Конечно, сей факт бросает тень позора на моего мужа, но на самом деле этому есть объяснение.
Вообще-то, всю остальную мебель в нашем доме (а так же в доме моей
мамы, в доме его родителей и в домах многих наших друзей) муж собирал
сам. И шкаф бы собрал, как раз плюнуть, но вышло так, что в день
доставки он находился в командировке и вернуться должен был только
недели через две. Я категорически отказалась жить две недели
посреди немыслимого количества досок и коробок, к тому же мне не
терпелось поскорей развесить всю одежду на вешалки, поэтому дожидаться
мужа не стала и пригласила магазинного сборщика. И, конечно, сорок раз
об этом пожалела. Сборщик Борис Петрович, собираясь ко мне в
гости, принял одеколонную ванну, и этим одеколоном марки "Хвойный лес"
(или "Русское поле", или "Юность Максима" - не знаю) провонял весь
дом. Я спасалась от амбре Бориса Петровича на балконе. Работал
Борис Петрович сосредоточенно, неторопливо, с чувством, с толком, с
расстановкой, с пятью перерывами на чаепитие. Очень удивлялся, почему я
не составляю ему компанию за столом. А я просто не могу пить чай,
воняющий одеколоном. Профессионал Борис Петрович, будучи
сборщиком от бога, собирал шкаф с 9 часов утра до 11 часов вечера. Мой
муж за это время мог бы легко посторить двухэтажный дом и баньку во
дворе. Вещи мои так и остались лежать в коробках, не познав
холодка вешалок, потому что все две недели до приезда мужа я
проветривала всю квартиру, и шкаф в частности, от аромата Бориса
Петровича. Мне даже было стыдно ездить в метро, потому что мне
казалось, что от меня на весь вагон таращит этим дешёвым убойным
одеколоном. Когда муж приехал, в квартире уже была вполне
пристойная атмосфера. Он радостно подскочил к мебельной обновке,
счастливо завопил: "О, шкафчик!" - и замер, распахнув дверцы. Примерно минуту он приходил в себя от нахлынувшего на него смрада, а потом спросил меня: - Эммм... Это что? - Это Борис Петрович, - ответила я. Вот так наш шкаф получил своё имя, а сборщик Борис Петрович, сам того не ведая, стал его крёстным (нашим кумом, стало быть). Теперь муж, собираясь на какое-нибудь важное мероприятие, советуется со шкафом, что ему надеть: - Борис Петрович, как насчёт синей рубашки? Или просит: - Не одолжите ли галстук, Борис Петрович? Или вешает в него костюм и говорит: - Борис Петрович, храни его, как свою честь.
Ещё у нас есть журнальный столик Степан.
Ну тут всё просто: мы его купили в разобранном виде, а дома выяснилось,
что инструкция по сборке написана на английском и китайском языках.
Муж сперва потребовал у меня читать китайский вариант, потом минут
десять возмущался, что женился на какой-то безграмотной лохушке,
которая даже китайского не знает, а после этого милостиво разрешил
читать по-английски. Лохушка-жена и по-английски, в общем... кхммм... Но ещё что-то как-то. В инструкции было написано: "step one". Ну, при моём произношении... В общем, так журнальный столик стал Степаном. Когда я ищу зажигалку или какой-нибудь журнальчик, муж говорит: - Не знаю, где. Спроси у Степана.
Ещё у нас есть микроволновка Галя. Я так понимаю, это что-то личное, о чём мне знать не надобно.
Потому что когда муж пихает в неё тарелку с едой и нежно говорит:
"Согрей, Галя... Сделай это для меня, крошка..." - у меня все вопросы
застревают где-то в районе щитовидки. Отголоски романтического прошлого, видимо.
Ещё у нас на даче есть электроплитка, которая вечно ломается. Муж зовёт её Надюша. Когда я спросила, почему именно Надюша, он ответил: - Да была у меня одна... Тоже всё время ломалась. Когда он утром собирается пожарить на ней яичницу, то всегда спрашивает: - Ну, Надюша, сегодня-то ты станешь, наконец, моей? Давай, детка, дай шанс моим яйцам.
Ещё у нас есть пепельница Раиса. Муж утверждает, что то, что она Раиса, видно невооружённым глазом. Когда муж хочет покурить, он говорит: - Раиса, составь приятную компанию. А когда его что-то отвлекает, то он кладёт в неё сигарету и говорит: - Раиса, покарауль.
Эта инфекция носит вирусный характер.
У одних наших друзей есть телевизор Филя (потому что "Philips") и
холодильник Анатолий (потому что в нём всегда напихано всякого говна,
как в карманах жилетки Вассермана). Другие лентяйку от телевизора назвали Люсей - в честь соседки, которая тоже, по их словам, лентяйка.
У третьих проживает стиральная машина Любовь Петровна. Когда им эту
машину доставили и распаковали, то их старенькая бабушка всплеснула
руками и сказала: - Красивая, как Любовь Петровна Орлова! И
даже у моей мамы есть чайная ложечка по имени Изольда. Я так и не знаю,
почему именно Изольда. Когда я попыталась это выяснить, мама посмотрела
на меня, как на умалишённую (впрочем, она всегда на меня так смотрит),
а муж возмущённо сказал, что более глупого вопроса в жизни не слышал, и
что каждому дураку понятно, почему ложечку так зовут.
Собственно, вот.
Не знаю, зачем я тут всё это понаписала... Ну, вероятно для того, чтоб
лишний раз подчеркнуть идиотизм своей семьи и приближённых к ней
товарищей.
