Первое письмо он написал в семь лет. Криво, косо, как смог. Утром оставил его под подушкой, вечером не нашёл. Понял – ушло, и стал ждать. Через пару месяцев узнал, что письмо должно быть в конверте и что его надо бросать в синий ящик. Расстроился, плакал, Янка-Негритоска увидела, стала выпытывать, что болит, кто побил, ничего не болит, отстань, дура. Повезло,
стащил конверт у медсестры, на нём было написано мелко и непонятно, он
зачёркал всё, сверху подписал кому и опустил в синий ящик, что на
столбе, рядом со школой. Снова стал ждать. Учительница читала им рассказ про Ваньку Жукова, объясняла, почему Константин Макарыч письмо не получит. Адрес нужен, а где взять. А
весной, перед самыми каникулами, к Янке-Негритоске приходила мать.
Пьяная, страшная, кричала, трясла калитку, пока не свалилась и там же, у
калитки, уснула. Янка пряталась у старших девочек, боялась, что мать
впустят. Он решил, что и не надо. Чем так, лучше не надо. Глупости всё это. Если б хотела, нашла бы. Значит, не хочет.
Учился ни шатко ни валко, но десятилетку окончил. Отслужил, пошёл на завод, учеником. И
сложилось: за семь лет высший разряд, лучший спец на заводе, а уйдёт
Слепцов с тракторного на пенсию, так и во всём городе, зарплата как у
начальника цеха, директор за руку здоровается. Квартиру ещё до армии
дали, дом старый, трубы сгнили, штукатурка на голову сыплется, ничего,
деньги зря не тратил, на ветер не пускал, в прошлом году поменял хрущобу
на хорошую однушку с большой кухней, машину купил, не новую, но бегает
как молодая. В детстве был некрасивый, может, потому его никто не
взял, с возрастом выправился, девицы глазки строят, но жениться пока не
хочет, рано. Летом собирается в гости к Янке-Негритоске, во Францию,
в город Сен-Кантен, она там замужем за ветеринаром со смешной
фамилией Мунье.
Пить не пьёт, ну, может хорошего пива бутылку раз в неделю, а так, чтоб по-серьёзному – нет. Не потому что трезвенник. Просто ежели крепко выпьет, то ищет лист бумаги и пишет большими печатными буквами: МАМА Я ТУТ И ждёт.
