В
половине седьмого утра на улице только две категории граждан – те, кто
сломя голову несётся на работу, и неспешно гуляющие собачники. Я из первой стаи, но в такую рань выгляжу расплывчато, передвигаюсь как сомнамбула. Не
удивительно, что недавно одна бабушка, хозяйка нервного той-терьера,
поинтересовалась, а где ваш пёсик, не отпускайте далеко, удерёт –
обыщетесь.
Сколько-то лет назад я приятельствовала с семьёй, ну, скажем, Ивановых. С Ивановым-отцом, Ивановым-сыном и Ивановой-московской-сторожевой. Семья
Ивановых была убеждена, что нормальные человеческие собаки начинаются с
килограмм пятидесяти при соответствующем росте, всё, что мельче –
генетическое недоразумение. Бело-рыжая Иванова-м.-с. не только вписывалась в указанный стандарт, но и превосходила его. Встав на задние лапы, могла бы вешать шторы и вкручивать лампочки. Если б захотела, конечно.
Как-то
позвонил Иванов-сын, спасай, батя на рыбалке, у однокурсника свадьба,
Люсю вечером вывести некому, сосед? сосед в гипсе, связки порвал, Люся
тебя слушается, прогуляешься, покормишь, всех-то дел, кастрюля на плите,
разогревать не надо, потом в холодильник поставишь, пакет с лопаткой и
газетами в прихожей, ключи знаешь где. И я легкомысленно согласилась.
Иванову-м.-с. моё появление не удивило, мы с ней чинно обошли квартал, газеты не понадобились. Вернулись домой, я сняла кастрюлю на пол, вытащила из шкафа книгу и выпала из действительности. А когда впала обратно, то обнаружила, что в холодильник ставить нечего. Пять литров густой каши с мясом ухнули в Иванову-м.с. как в чёрную дыру. Мне-то
казалось, что воспитанная собака должна отъесть сколько ей полагается и
сказать спасибо, очень вкусно, больше не надо, сыта. Иванова-м.с.
была девушкой крупной, но пять литров каши в один присест даром не
проходят, пузо у неё раздулось, на морде отразилась озабоченность, и
стало ясно, что пора на свежий воздух, и чем скорее, тем лучше. На улице я сообразила, что выхватила из пакета лопатку, оставив остальной санитарно-гигиенический инвентарь в прихожей. Иванова-м.с. спринтерски рванула с места в карьер, через дорогу в парк. Тут-то
мне и вспомнилось, что ивановский сосед-backup в прошлом занимался
классической борьбой и даже чего-то в своём тяжёлом весе выигрывал, то
бишь по идее мог сдвинуть средних размеров грузовик или удержать
Иванову-м.с.. Мне же не светило.
Из деревенской прозы нам известно: дабы избежать печального финала, объевшуюся корову следует гонять. Похоже, Иванова-м.с. эту прозу читала. Влюблённые
парочки, мамаши с детьми и старички обоих полов с интересом наблюдали,
как из кустов выскакивала Иванова-м.с., на другом конце туго натянутого
поводка телепалась я. Время от времени эта зараза делала свои дела, ждала, пока я закопаю результаты оных дел, и радостно гарцевала дальше. На набережной мы прошили насквозь какую-то свадьбу. Нас, кстати, фотографировали. Так
что ежели в чьём-нибудь архиве сохранились снимки здоровенной собачищи
со счастливой мордой и взъерошенной девицы с поцарапанной щекой,
безумными глазами и с сапёрной лопаткой, прошу вас – изничтожьте,
хотелось бы остаться в людской памяти в более презентабельном виде.
Мы часа три скакали по парку. Здесь будет уместно слово «напролом». А затем Ивановой-м.с. вздумалось посетить гастроном на площади. Туда
она и вломились, уселась перед прилавком колбасного отдела и начала
облизываться и сглатывать, как будто её неделю не кормили. Что
интересно, внешность у Ивановой-м.с. была зверской, без вариантов, но
посторонние, как правило, называли её собачкой (подчёркиваю, суффикс
именно -чк). Ой, какая собачка! собачка кушать хочет! сейчас мы собачке найдём покушать! Барышни-продавщицы набрали ей колбасных обрезков. Иванова-м.с. смела их одним взмахом языка. И снова сглотнула. Какая-то
рыжая тётка, мастью точь-в-точь Иванова-м.-с., глянула на меня с
осуждением и сказала в пространство, заведут животное, а что кормить
надо, ухаживать надо, вон, всё в репьях, про то не думают, ну и люди,
тьфу! Иванова-м.с. посмотрела на заступницу и жалостливо сказала гав!, соглашаясь. Роль ущемляемой в правах личности ей пришлась по вкусу.
Как мне удалось выволочь паразитку, сама не знаю. Адреналин творит чудеса.
Утром
позвонил омерзительно-бодрый Иванов-сын, мы с Люсей на прогулку
собрались, давай с нами, Люся тебе рада будет, а ты чего орёшь-то? не в
настроении, что ли?
Пару лет назад я случайно встретила Иванова-сына. С крошечным пёсиком, породу не знаю, такое карманное создание. Удивилась вслух смене приоритетов. Иванов-сын помолчал и сказал, думаешь, что женишься на женщине, а на самом деле – на образе жизни, и по-другому не бывает. И вздохнул. И добавил, уже не мне, Фенечка, дай тёте лапку!
