Киевлянка Елена Попович оказывает клининговые услуги. В месяц получается
заработать до 40 тысяч гривен. Правда, уборка эта не из приятных —
выдраить жилье после убийства или пожара мало кто возьмется. А Елена —
не из брезгливых.
Необычную
работу женщина нашла случайно. Однажды в соседнем подъезде убили
человека, и жильцам пришлось скидываться, чтобы нанять кого-то для
уборки. Собранная сумма рядовой продавщице показалась приличной — за
полчаса получила 400 гривен. Вот и призадумалась. Ведь людей, готовых
проделать такую работу, на пальцах одной руки можно пересчитать.
Сначала
Лена давала объявление в интернете. Сейчас ее контакты есть у милиции,
эмчаэсников, «скорой» — срабатывает сарафанное радио.
В десять утра едем на вызов. С собой у Лены «кравчучка» с громадным сундуком — в ней химикаты для уборки.
—
Это не просто шваброй помахать и порошком протереть, — говорит
бесстрашная уборщица. — Дело приходится иметь с биоотходами. И оттираю, и
дезинфицирую, и запах устраняю. Вот и вожу с собой и кислоту, и
порошок, и жидкий азот.
Через 40 минут входим в четырехэтажную хрущевку. Нас поджидает хозяин
квартиры, в которой несколько дней назад покончил жизнь самоубийством
квартирант. Отставной военный ушел из жизни аккуратно — испачкал только
кафель в ванной на полу и стенах. Вот только из-за духоты в этом
помещении запах далеко не из приятных. Десяти минут Лене хватает,
чтобы оценить и масштабы работы и с чем придется иметь дело. Она достает
банки с жидкостью и пакет с белым порошком. Кислотой женщина
обрызгивает кафель, пол посыпает белым порошком, от которого разит
хлором.
— С кафелем иметь дело проще всего, — рассказывает
клининг-мастер. — Ничего не впитывается. Исключение — стыки между
плитками. Очень тщательно нужно чистить, иначе останутся и бактерии, и
запах. Хотя здесь придется потолок заделывать — брызги крови и туда
долетели.
Пока работают химикаты, Елена расспрашивает подробности суицида.
—
Бывает так, что зовут отмыть ванную, а потом выясняется, что пока несли
покойника, еще и коридор забрызгали. Или умер человек не сразу, а по
квартире еще успел «побегать». Поэтому сразу и спрашиваю, — объясняет
Елена. — Интересуюсь на предмет СПИДа, гепатита, туберкулеза. Зная
подробности, сразу определяешься с дезинфекцией и степенью защиты для
себя.
Для работы у Лены сразу несколько комплектов одежды. Есть
полностью резиновый костюм и респиратор — для крайних случаев. Но обычно
можно ограничиться перчатками, бахилами, чепчиком и целлофаном на
одежде.
Через два часа ванная сияет чистотой. Хозяин уже
договаривается с кем-то по телефону о стройматериалах для потолка —
уверяет, что соседи сверху залили. Такая уборка обошлась в четыре тысячи гривен. В эту сумму входит проезд, реактивы, труд и оплата за конфиденциальность.
Елена не считает свою работу особенной, говорит, что бывают и похуже и за меньшие деньги. —
И потом, я ведь с трупами дела не имею, только с тем, что после них
остается, — уверяет женщина. — А заказов хватает. Иногда даже
отказываюсь. Раньше звали, только если кровь нужно отмыть. Сейчас убираю
и после пожаров, и после несчастных случаев. Правда, занятие свое особо
не афиширую, поскольку официально не зарегистрирована частным
предпринимателем.
Есть и свои сложности в работе. Елена жалуется:
— Много мороки, если труп нашли не сразу. Хорошо, если тело лежало на
кафеле или линолеуме. Тяжелее всего, если на паркете или на термополу. С
линолеумом и коврами не церемонюсь — выбрасываю. Еще и с запахом
приходится повозиться. Но женщина выполняет работу не бездумно — чувства человеческие все же дают о себе знать.
—
Больше всего жалко детей, меньше всего — самоубийц, — делится с нами
Елена. — Старикам земля пухом, отжили свое. А самоубийцы — слабовольные
глупцы. Для себя отметила: самоубийцы обычно стараются уйти из жизни
красиво — я их романтиками называю. Фильмов насмотрятся и обязательно
или выстрел позабористей, или вены перерезать (обязательно в ванной),
или повеситься с пафосом. Думают очевидно, что будут выглядеть красиво,
когда их найдут. Но на самом деле это не так — висельники ужаснее всех.
