Тело принцессы Уэльской, погибшей в автокатастрофе шесть лет назад,
может быть эксгумировано и вскрыто для установления подлинных причин
смерти. Бывший дворецкий Дианы утверждает, что она могла пасть жертвой
заговора, о существовании которого узнала за десять месяцев до
трагической кончины. Наследник престола подозревается в гомосексуальных
связях.
«Я в восторге... Королева пришла мне на помощь...» – на манер
булгаковского Коровьева растроганно лепетал, утирая слезы на мясистом
лице, Пол Баррелл, когда выходил 1 ноября прошлого года из здания
лондонского суда Old Bailey свободным человеком. Оказавшись вскоре
после чудесного спасения в Нью-Йорке, он уже не плакал. В ярком
галстуке, с бутоньеркой в петлице щегольского пиджака, он сиял, купаясь
в лучах своей сомнительной славы. С тех пор этот маэстро грязной
сплетни уже не раз удачно конвертировал свою осведомленность в бытовых
тайнах английского двора.
Сын
водителя грузовика, Баррелл поступил в Букингемский дворец на должность
лакея в возрасте 17 лет. В 1986 году он стал работать в доме наследника
престола принца Чарльза, а после официального разъезда супругов в
декабре 1992 года остался в Кенсингтонском дворце у принцессы Уэльской
и ее детей. По словам самого Баррелла (родственники Дианы утверждают,
что эта самооценка сильно преувеличена), он был ближайшим наперсником
своей хозяйки: она называла его «скалой». При известии о ее трагической
кончине 31 августа 1997 года он немедленно вылетел в Париж,
собственноручно обрядил тело в платье по своему выбору и нанес на лицо
покойницы макияж – только после этого труп увидел бывший супруг Дианы.
Окровавленную одежду, которая была на Диане в минуту смерти, Баррелл
сжег. Говорят, он так переживал утрату, что близкие боялись
самоубийства. В ноябре того же, 1997 года Елизавета II наградила
Баррелла за верную службу престолу медалью королевы Виктории.
Баррелл
стал членом совета Мемориального фонда Дианы Уэльской и энергично
приступил к сбору средств, предназначенных на увековечение ее памяти. В
августе 1998 года он впервые сделал публичное заявление о своем
отношении к Диане. «Не думаю, – сказал он, – что я когда-нибудь
примирюсь с этой смертью. Эту пустоту ничто не заменит». Однако в
декабре того же года он вдруг расстался с Мемориальным фондом при
обстоятельствах отчасти скандальных. Исполнительный директор фонда
Эндрю Паркис заявил по этому поводу, что Барреллу больше импонирует
роль шоумена. Вскоре бывший лакей и впрямь появился на Пятом канале
британского телевидения в качестве комментатора сюжетов из жизни дома
Виндзоров, а заодно и эксперта по кулинарным вопросам. В июне 1999 года
он комментировал репортаж о бракосочетании принца Эдварда и Софи
Рис-Джонс на американском телеканале АВС.
В ноябре 2000 года
британские газеты сообщили, что полиция намерена допросить Баррелла
относительно пропажи личных вещей принцессы Дианы. Тот заявил, что
озадачен этими сообщениями. «Мне ничего об этом неизвестно», – сказал
он. Однако полицию такой ответ не удовлетворил. Ранним утром 18 января
2001 года она учинила обыск в чеширском доме бывшего дворецкого и
обнаружила в нем множество предметов, принадлежавших покойнице. Баррелл
был арестован и доставлен в Скотланд-Ярд для допросов. После
всевозможных проволочек (по слухам, Чарльз не хотел суда над Барреллом,
так как опасался, что принцам Уильяму и Гарри придется давать
показания) 14 октября 2002 года начались судебные слушания по делу о
краже 310 предметов – туалетов, пошитых модными кутюрье специально для
Дианы, ее частной переписки, драгоценностей и фотоальбомов, в том числе
негативов никогда не публиковавшихся снимков. Баррелл не признал себя
виновным. Спотыкаясь на каждом шагу, процесс продолжался до 29 октября.
В этот день судья Энн Раферти распустила присяжных по домам впредь до
уведомления. Уведомление последовало спустя двое суток: обвинение
отказалось продолжать процесс. Баррелл вышел на свободу, источая слезы
благодарности королеве. Ее Величество припоминает…
Ее
Величество, оказывается, ничего не знала о суде над своим бывшим
лакеем, пока сын Чарльз не рассказал ей. Это произошло за неделю до
драматической развязки, когда Елизавета, ее муж Филип и наследник
направлялись в собор Святого Павла для участия в поминальной службе по
жертвам терактов на острове Бали. Королева тотчас припомнила, что
вскоре после гибели принцессы Уэльской она имела беседу с Барреллом, в
ходе которой разрешила ему взять на хранение личную собственность
Дианы, дабы она не попала в руки ее семьи. Принц Чарльз немедля довел
воспоминание до сведения Скотланд-Ярда, а несколькими днями позже
пресс-служба Букингемского дворца опубликовала соответствующее
сообщение.
Выяснилось, что в своих письменных показаниях
Баррелл упоминал о высочайшей аудиенции, однако содержание разговора с
королевой не раскрыл. Его адвокаты утверждают, что и они вплоть до
самых последних дней ничего не знали о разрешении Елизаветы: мол, их
клиент молчал, будучи преданным слугой своих венценосных благодетелей.
Обвинение оказалось перед сложной дилеммой. В этих обстоятельствах оно
должно было вызвать в суд в качестве свидетеля Ее Величество. От такой
перспективы у прокурора Уильяма Бойза перехватило дыхание. Он предпочел
снять все обвинения, заявив, что «реальной перспективы добиться
осуждения больше не существует».
Лояльность бывшего дворецкого
оказалась небеспредельной. Вскоре после сенсационного освобождения он
продал свое интервью таблоиду Daily Mirror – по слухам, за 400 тысяч
фунтов (620 тысяч долларов). В этом тексте он, в частности, поведал,
что свою роль в разводе Дианы и Чарльза сыграли тогдашние
премьер-министр Джон Мейджор и архиепископ Кентерберийский Джордж Кэри.
Канцелярия Мейджора заявила в этой связи, что британский премьер дает
свои советы членам королевской семьи только в том случае, если они его
об этом просят, и что «любые иные предположения – чистый абсурд». Кэри
через своих друзей попросил агентство АР сообщить, что его отношения с
королевской семьей – его личное дело. Баррелл отнюдь не скрывает
факт получения громадного гонорара. По его словам, он должен был
компенсировать убытки, причиненные ему вследствие вынужденного перерыва
в работе. «Душу свою я не продавал», – заявил гордый дворецкий,
прибавив, что надеется в ближайшее время вернуть реликвии Дианы ее
сыновьям; при этом он выразил полную уверенность, что принцы Уильям и
Гарри поддерживают его так же, как их отец и бабка.
Конкурирующие
таблоиды, не сумевшие вовремя перекупить товар, ответили новыми
обвинениями в адрес Баррелла. Так, например, Sun сообщила, что
отделавшийся легким испугом лакей вел себя в Букингемском дворце в
точности как Барбос из известного советского мультфильма (сравнение с
героем фильма Джозефа Лоузи «Слуга» было бы неумеренной лестью
Барреллу): приглашал друзей в личные покои королевы и угощал их
напитками из королевского погреба.
Но все это цветочки. Ягодки
имеются в протоколах полицейских допросов, содержание которых утекло в
желтую газету News of the World сразу по завершении судебного процесса.
Именно эти утечки и стали причиной беспрецедентного вмешательства
королевы в судопроизводство. Желая убедить следователей Скотланд-Ярда в
том, что он пользовался исключительным доверием Дианы Уэльской, Баррелл
рассказал им, как потом смаковали газеты, про доставку в Кенсингтонский
дворец любовников Дианы в багажнике машины; про то, что принцесса будто
бы жаловалась дворецкому на пристрастие Доди Файеда к кокаину; про
свидания в шубе на голое тело; про покупку принцу Уильяму журналов «с
девочками»; наконец, про то, что Чарльз издевался над нарядами Дианы,
говоря, что она в них похожа на стюардессу.
Опровергать эти
откровения гадко и глупо. Супруг королевы, принц Филип, известный своей
неприязнью к Диане и резкостью выражений, заявил, что никогда ни в
каких письмах не называл невестку «шлюхой» (harlot) и «лахудрой»
(trollop). Баррелл, впрочем, к этим сведениям не имеет отношения – их
предала огласке Симона Симмонс, экстрасенс, знавшая покойную принцессу:
она будто бы собственными глазами видела послание герцога
Эдинбургского. Ну а что если где-нибудь да и назвал, а письмо возьми и
окажись теперь среди бумаг, взятых Барреллом на доверенное хранение?
Протоколы допросов, доступные репортерам, вряд ли были тайной для
королевского двора. Откровения дворецкого освежили память Ее
Величества. Принцесса под колпаком
Однако Баррелл не
угомонился. Он засел за книгу, отрывки из которой этой осенью
напечатала все та же Mirror. Главной сенсацией этих публикаций стало
письмо, будто бы написанное Дианой и адресованное дворецкому. В этом
послании принцесса Уэльская предсказывает обстоятельства своей смерти
за десять месяцев до роковой автокатастрофы в Париже. Начинает он
издалека. По словам Баррелла, его хозяйка была уверена в том, что ее
разговоры прослушиваются, а на друзей заводятся тайные досье. Дворецкий
утверждает, что слежка за членами кабинета и членами королевской семьи
– «рутинная практика» и что, готовясь к своему процессу в Old Bailey,
он получил документальное подтверждение прослушки его собственных
телефонов. В случае Дианы мания преследования была следствием
информации, полученной, как пишет Баррелл, от бывшего сотрудника
британских спецслужб, которому принцесса всецело доверяла. Кроме того,
о постоянной прослушке ее предупреждал один из членов королевской
семьи. Однажды, рассказывает Баррелл, он и Диана отодвинули мебель в
гостиной, скатали ковер и отвертками взломали паркет, надеясь найти
подслушивающее устройство. Однако ничего не нашли. Эта проверка не
убедила принцессу, и в дом под чужим именем был приглашен друг из
спецслужб. Он методически обыскал все помещения дворца и опять-таки не
обнаружил ни одного «жучка». Тогда он объяснил Диане, что прослушивать
разговоры возможно и без «жучков»: специальная аппаратура посылает в
дом сквозь открытое окно сигнал, который, отражаясь от зеркал,
возвращается, как томагавк, с записанной информацией. Подумав и
осмотрев гостиную, принцесса сняла со стены зеркало, висевшее над
камином прямо напротив окна.
Как раз в этот период, продолжает
Баррелл, осенью 1996-го, принцесса Уэльская нашла новый raison d’etre.
Она включилась в кампанию за запрет противопехотных мин и в начале 1997
года побывала с этой миссией в Анголе; фотографии принцессы с
миноискателем в руках обошли весь мир. Однако время от времени на нее
находили приступы беспричинной тревоги. Один из них, пишет Баррелл,
случился в октябре. Она вызвала своего дворецкого из буфетной, а сама
устремилась ему навстречу. Они встретились на середине лестницы и сели
на ступени. Диана стала в очередной раз жаловаться Барреллу на
изощренные козни «бригады», пытающейся подорвать ее имидж в глазах
публики. Говорили о роли пассии принца Чарльза, Камиллы Паркер-Боулз, и
о том, что эта клика, по мнению Дианы, стремится «уничтожить» ее.
С
лестницы перешли в гостиную, и принцесса уселась за письменный стол.
Она часто записывала свои мысли и чувства, говорит Баррелл, с тем чтобы
попытаться лучше разобраться в них, – это была форма психотерапии. Из
текста Баррелла можно понять, что в тот раз именно он надоумил ее
взяться за перо. Дворецкий сел на диван, наблюдая, как Диана «яростно
черкает» ручкой по бумаге. Наконец она закончила и сказала: «Я хочу
поставить дату и отдать это вам на хранение... на всякий случай». Она
запечатала конверт и написала на нем: «Полу». Пол Баррелл распечатал и
прочел послание на следующий день. Он не нашел в нем ничего необычного
– принцесса, говорит он, часто делилась с ним подобными предчувствиями.
«Я сижу за своим письменным столом сегодня, в октябре, и жажду,
чтобы кто-то обнял меня, ободрил, помог оставаться сильной и высоко
держать голову. Наступил самый опасный период моей жизни. замышляет
«аварию» моей машины, отказ тормозов и серьезную травму черепа, дабы
расчистить Чарльзу путь к новому браку.
Душевно я разбита и
оскорблена системой, годами травившей меня, но я не чувствую злости и
никого не ненавижу. Меня вымотали битвы, но я никогда не капитулирую. Я
внутренне сильна, и это, возможно, и есть проблема моих врагов.
Спасибо, Чарльз, за ад, в который ты меня поверг, и страдания, которые ты причинил мне, – они многому научили меня.
Эта
мука почти убила меня, но моя внутренняя сила никогда не давала мне
сникнуть, а мои ангелы-хранители так заботились обо мне в небесах,
простирая свои крылья, чтобы защитить меня...»
31 августа 1997
года «мерседес», в котором находились Диана Уэльская и ее друг Доди
аль-Файед, врезался в опору туннеля под парижским мостом Альма. В живых
остался лишь один человек – телохранитель Дианы Тревор Рис-Джонс. На
месте пропущенного слова стоит, как утверждает Баррелл, имя конкретного
лица (или лиц). Бывший дворецкий говорит, что готов сообщить это имя
(или имена) следствию.
Кто убил Диану?
Но в том-то и
дело, что никакого следствия по факту смерти Дианы и Доди британские
власти, вопреки существующему законодательству, по сей день не учинили.
Расследованием инцидента занималась французская полиция. В 1999 году
дело было закрыто: следствие пришло к выводу, что причиной катастрофы
стала слишком высокая скорость автомобиля и состояние опьянения, в
котором находился водитель Анри Поль. Однако материалы следствия
объемом более шести тысяч страниц не опубликованы. В обстоятельствах
гибели Дианы по-прежнему много неясного.
Очевидцы утверждают,
что вслед за «мерседесом» Дианы в туннель въехал белый Fiat Uno. На
корпусе «мерседеса» нашли царапину с частицами белой краски, но сама
машина исчезла бесследно, хоть и была объявлена в розыск. Есть
свидетели, утверждающие, что из туннеля в момент аварии донесся звук
выстрела или взрыва. Некоторые говорят, что туннель озарился изнутри
вспышкой света такой яркости, которую не могут произвести фотовспышки
(влюбленную пару преследовали фотографы-папарацци, не выпускавшие из
рук свои камеры и после катастрофы). Некоторые эксперты сомневаются в
достоверности анализа крови, показавшего высокое содержание алкоголя в
крови Анри Поля; видеокамеры отеля Ritz, где работал Поль и откуда
Диана и Доди отправились в свое последнее путешествие, не дают
оснований подозревать водителя в опьянении – он двигается и говорит как
совершенно трезвый человек. Наконец, на подозрения наводит факт
спешного захоронения трупов – вскрытия не проводилось, опять-таки в
нарушение закона.
При таких обстоятельстах появление
конспирологических версий неизбежно – пожалуй, было бы удивительно,
если бы они не появились. Основных сценариев три. Согласно первому,
Диана и Доди не умирали – они инсценировали собственную смерть и теперь
ведут уединенный образ жизни вдалеке от ярмарки тщеславия. Второй
сценарий гласит, что мишенью была не Диана, а Доди, а заказчиками –
деловые конкуренты его отца, миллиардера Мохаммеда аль-Файеда. Третий –
что оба пали жертвой заговора британских спецслужб.
В пользу
первой версии говорит мнение тех экспертов, которые считают, что при
скорости почти 200 километров в час телохранитель Рис-Джонс выжить не
мог. О том, что скорость «мерседеса» была значительно ниже, говорят и
адвокаты погибшего водителя. Анри Поль не был алкоголиком, как
утверждают некоторые свидетели. За два дня до катастрофы он прошел
подробный медосмотр; в отличие от трупов Дианы и Доди труп Поля был
вскрыт – патологоанатомы зафиксировали идеальное состояние печени. Поль
заменил постоянного водителя Доди в последний момент. Его имя было
предано огласке через двое суток после трагического инцидента. На его
многочисленных банковских счетах было обнаружено движение средств,
значительно превышающих его жалованье – 20 тысяч фунтов в год. Он был
нелюдимом, и некоторые из знакомых подозревали его в сотрудничестве со
спецслужбами. Тревор Рис-Джонс прошел специальную военную подготовку и
служил в десантно-диверсионных частях. Версия «чудесного спасения»
состоит в том, что в «мерседесе» не было ни Дианы, ни Доди. Авария была
инсценирована Полем и Рис-Джонсом. Поль жив, а документы о его смерти
фальсифицированы. Помимо всего прочего, существует свидетельство
репортера газеты Daily Mail Ричарда Крэя: он утверждает, что за шесть
часов до гибели Диана говорила ему о своем намерении полностью
исчезнуть из поля зрения публики.
Версия стройная. Возразить
против нее можно лишь одно: Диана слишком любила своих детей, чтобы
расстаться с ними навеки. Тайные посещения в духе Анны Карениной
исключены: принцы постоянно на виду и не могут ступить шагу без
публичной огласки. Даже телефонный звонок неизвестного лица немедленно
стал бы известен отцу и бабке. (Вспомним утверждение Баррелла о том,
что слежка за особами королевской крови – «рутинная практика»
британских спецслужб.)
Вторая версия – месть конкурентов –
основана главным образом на деловой репутации Мохаммеда аль-Файеда.
Знающие люди говорят, что в борьбе за Harrods, самый фешенебельный
лондонский универмаг, аль-Файед-старший был беспощаден и нажил себе
немало врагов. Ему было отказано в британском подданстве именно из-за
тех методов, которыми он пользовался в своей деловой практике. Известно
также, что он тайно финансировал консервативную партию. Однако ничего
более определенного авторы версии сказать в ее поддержку, в сущности,
не могут.
Наконец, версия заговора. Ее придерживается и всячески
пропагандирует сам отец Доди. По его мнению, возможность обращения
Дианы в ислам в случае брака с Доди аль-Файедом наводила ужас на
представителей английского истэблишмента, в число которых он включает
руководство спецслужб, традиционно пользующихся значительной автономией
в своих действиях. Их особенно пугало, что примеру матери могут
последовать принцы – в этом случае британская монархия и англиканская
церковь столкнулись бы с небывалыми, нерешаемыми проблемами. Виндзоры готовы к диалогу
После
выхода в свет книги Баррелла «Государева служба» принцы Уильям и Гарри
опубликовали заявление, в котором назвали поступок бывшего дворецкого
«холодным и откровенным предательством» памяти их матери, которая, будь
она жива, пришла бы в ужас от этого сочинения. Их отец принц Чарльз, по
слухам, запретил свите произносить в его присутствии имя Баррелла. Одна
из ближайших подруг Дианы Роза Монктон, чрезвычайно редко выступающая с
публичными комментариями по поводу принцессы, направила письмо в Sunday
Telegraph, в котором пишет, что как раз в тот период, к которому
относится предсказание смерти, принцесса Уэльская в поисках утешения
окружила себя «людьми известного сорта, которые вечно охотятся за
впечатлительными и уязвимыми женщинами высокого положения, –
астрологами, так называемыми мистиками и прочей нечестивой шушерой».
Высказываются сомнения и в аутентичности письма Дианы: адресат
показывает лишь часть четырехстраничного текста, и не оригинал, а копию
с замазанным именем злоумышленника.
Баррелл ответил Уильяму и
Гарри, что его единственным намерением было встать за защиту памяти
покойницы и что сознание принцев, которых он знал с пеленок,
«отравлено» придворными – «людьми в серых сюртуках». Он усиленно
подчеркивает, что его повествование – лишь «верхушка айсберга». И
сокрушается, что принцы ни разу не сочли возможным встретиться с ним
после того, как он попал под суд. «Мир был бы совершенно другим, –
говорит он в одном из многочисленных интервью, – если бы зазвонил
телефон и мальчики сказали: «Пол, нам жаль, что мы не могли помочь тебе
во время суда. Мы просто не могли, наши руки были связаны. Почему бы
тебе не приехать в Лондон с Марией и ребятами (женой и сыновьями. – В.
А.) – мы бы что-нибудь придумали?» Один телефонный звонок, всего один,
мог остановить публикацию книги. Неужели я прошу слишком многого?»
Но
почему Баррелл не придал огласке содержание письма сразу после смерти
Дианы? На этот вопрос вразумительного ответа нет. В книге он
рассказывает о своей встрече с королевой – той самой, на которой Ее
Величество разрешила Барреллу взять на хранение вещи покойницы. «Будьте
осторожны, Пол», – будто бы сказала ему Елизавета. И добавила, что «в
этой стране действуют силы, о которых нам ничего не известно». «Много
раз с тех пор я кусал себе локти, – пишет Баррелл. – Почему я не
спросил ее тогда же, что она имеет в виду? Как и вы, я могу только
предполагать». Баррелл считает, что под «силами» королева могла
подразумевать медиа-магнатов и руководство спецслужб, имеющих
карт-бланш на любые действия, которые они сочтут необходимыми в
интересах государства и короны.
Итогом деятельности Баррелла
стало решение, которого так долго добивался отец Доди аль-Файеда.
Коронер графства Сюррей Майкл Берджесс объявил, что предпримет дознание
по факту смерти Дианы и ее друга. (Коронер – должностное лицо,
расследующее случаи внезапной смерти с признаками насилия. Сюррей –
место жительства Мохаммеда аль-Файеда.) Канцелярия принца Уильяма, в
свою очередь, сообщила, что принц готов встретиться с Барреллом.
Встреча, уточнил представитель дворца Кларенс-хаус, где живут Чарльз и
его дети, будет «абсолютно частной».
Дворецкий не останавливается
Однако,
похоже, принц опоздал с предложением о встрече с бывшим дворецким.
Интерес к книге Пола Баррелла еще не успел притупиться (по числу
экземпляров, проданных на Британских островах в первую после выхода в
свет неделю, – 77 тысяч – «Государева служба» уступила лишь «Гарри
Поттеру»), как дом Виндзоров постигла новая напасть. Вечером в четверг
6 ноября канцелярия наследника выступила с небывалым опровержением: она
заявила, что принц Чарльз абсолютно не виновен в том, в чем его
обвиняют. При этом суть обвинений оставалась предметом слухов и
домыслов и не могла быть опубликована в британской прессе в силу
судебного запрета.
Как выяснилось впоследствии, в пятницу 31
октября газета Mail on Sunday (выходящая, как явствует из названия, по
воскресеньям) уведомила Кларенс-хаус о своем намерении опубликовать в
ближайшем номере статью, написанную со слов бывшего королевского слуги
и раскрывающую личную жизнь принца Уэльского с неблаговидной стороны.
Показания бывшего слуги даны под присягой и заверены надлежащим
образом. Чарльз в Лондоне отсутствовал – он находился с девятидневным
визитом в Индии. Остановить публикацию мог только суд. Именно так и
решено было поступить. Наутро в субботу 1 ноября в лондонский Высокий
Суд (первая инстанция Верховного Суда Англии) обратились адвокаты
Майкла Фосетта, бывшего камердинера наследника, с требованием наложить
запрет на публикацию. После трехчасовых слушаний, которые по требованию
истца частично прошли при закрытых дверях, судебный приказ,
возбраняющий огласку сюжета, был издан. Очередной номер Mail вышел без
сенсационного материала. Тогда в суд обратилась газета Guardian. Ее
представители заявили, что не собираются пересказывать сплетни, однако
хотят огласить имя человека, который воспрепятствовал публикации,
несомненно представляющей значительный общественный интерес. С этими
доводами суд согласился. Имя Майкла Фосетта немедленно появилось на
веб-сайте Guardian. Известие было тотчас доведено до сведения принца
Уэльского, который к тому времени из Индии перебрался в Оман. Тот
распорядился опубликовать опровержение.
В четверг в вечернем
эфире BBC появился личный секретарь наследника сэр Майкл Пит,
огласивший текст заявления, которое крайне заинтриговало публику.
«В
последние дни, – говорилось в заявлении, – в прессе появились сообщения
о том, что бывший работник королевского двора несколько лет назад был
свидетелем инцидента с участием старшего члена королевской семьи.
Необходимо положить конец домыслам. Обвинение состоит в том, что в
инциденте участвовал принц Уэльский. Это обвинение является ложным.
Инцидент, свидетелем которого якобы был этот бывший работник, никогда
не имел места». Далее текст гласит, что этот мнимый свидетель, к
сожалению, страдает посттравматическим расстройством психики, а в
прошлом был подвержен алкоголизму вследствие участия в боевых действиях
на Фолклендах. «Он и прежде выступал с отдельными утверждениями,
которые были тщательно расследованы полицией и признаны
безосновательными», – отметил сэр Майкл.
Парадокс состоит в
том, что о содержании скандальных разоблачений если не знали точно, то
догадывались все до единого лондонские репортеры. После того как было
названо имя Фосетта и подробности биографии лица, предоставившего
информацию Mail, сомнений в справедливости догадок практически не
осталось. Опровержением и тяжбой Кларенс-хаус лишь усугубил положение. Бисексуален ли принц Уэльский?
Бывший
лакей королевы, Фосетт работал у Чарльза после его развода с принцессой
Дианой, а затем уволился подобру-поздорову, после того как выяснилось,
что он приворовывал. Чарльз не раз говаривал, что в состоянии обойтись
без кого угодно, только не без Майкла. При увольнении Фосетт получил
выходное пособие в размере пятилетнего жалования и ныне продолжает
трудиться на благо наследника в качестве вольнонаемного устроителя
празднеств, последним из которых был 21-й день рождения принца Уильяма
в Виндзорском замке. По словам знающих людей, Фосетт пользуется правом
беспрепятственного входа в Кларенс-хаус и имеет там свой кабинет, а
некоторые говорят, что принца и его камердинера связывает взаимная
душевная привязанность – отсюда, мол, и поползли злонамеренные слухи.
Однако
другой бывший королевский слуга, Джордж Смит, биография которого
полностью соответствует описанию Майкла Пита, утверждает, что сам стал
жертвой насилия Фосетта, а кроме того, был свидетелем интимной сцены
между Фосеттом и «старшим членом королевской семьи», в котором нетрудно
угадать принца Уэльского. Секретарь принца ошибается, когда говорит,
что полиция расследовала обвинения и нашла их беспочвенными, – Смита
удалось уговорить отказаться от его показаний. Однако в 1996 году он
будто бы рассказал обо всем принцессе Уэльской, а та записала его
рассказ на пленку.
Факт существования кассеты подтвердил Пол
Баррелл. Он заявил, что знает содержание пленки со слов Дианы и слышал
своими ушами часть записи, но никогда не разгласит услышанное ввиду
чрезвычайного вреда, который причинит такая огласка британской
монархии. По словам Баррелла, кассета хранилась в запертой шкатулке
красного дерева вместе с другими «фамильными ценностями» – в частности,
перепиской принцессы со свекром, принцем Филипом, и братом, графом
Спенсером. Шкатулка, как утверждает Баррелл, находилась на хранении у
надежного друга Дианы, а после трагической гибели принцессы Уэльской
была доставлена в родовое имение Спенсеров Олторп в графстве
Нортхэмптоншир, однако оказалась пустой.
По мнению журналистов,
именно эту пленку искала полиция во время обыска в доме Баррелла, но
безуспешно. Зато были найдены и изъяты видеокассеты – своеобразный
видеодневник Дианы с горькими ламентациями по поводу создавшегося
положения и интриг двора против нее. Эти кассеты были преданы огню по
личному распоряжению принца Чарльза и под наблюдением Майкла Фосетта.
Однако самая главная кассета, с рассказом о физической близости принца
и Фосетта, избежала этой участи. Ее местонахождение неизвестно.
Опровержение
принца Чарльза способствовало лишь тому, что пружина скандала стала
стремительно раскручиваться. Первой не вытерпела итальянская газета
Corriere della Sera: в номере от 7 ноября она опубликовала детальный
рассказ об инциденте. История появилась и на некоторых веб-сайтах,
находящихся за пределами юрисдикции английского суда. Британские
газеты, лишенные возможности назвать вещи своими именами, пошли
окольным путем и собрали новые свидетельства. Так, бывший
пресс-секретарь принца Марк Болланд рассказал газете News of the World,
что год назад ему позвонил сэр Майкл Пит с вопросом: «Бисексуален ли
принц Уэльский?» Болланд, по его словам, ответил решительным «нет». Сэр
Майкл говорит, что не только не задавал Болланду подобных вопросов, но
и ни разу в жизни не употреблял слова «бисексуальный». Не исключено,
что Баррелл шантажирует королевское семейство. В его книге опубликованы
отрывки из тех самых писем, которые хранились в опустошенной шкатулке.
Он говорит, что оригиналов этих посланий у него нет и что он
воспроизводит текст по своему дневнику. Букингемский дворец в панике.
По общему мнению, на институт британской монархии обрушился тяжелый
удар. Если будет доказано, что наследник престола покрыл уголовное
преступление, речь может идти даже об отречении. Так Диана с того света
мстит предавшему ее мужу.
