Известный итальянский актёр и музыкант Адриано Челентано покорил немало женских сердец своей харизматичностью. Он восхищает всем: голосом, игрой, мимикой, жестами и фразами, сказанными его персонажами.
На фото изображён тирийский шекель, распространённый в Палестине во времена Христа. Знаменит он прежде всего тем, что только им мог платиться храмовый налог. Этот налог каждый взрослый иудей обязан был платить Иерусалимскому храму, независимо от того где этот иудей жил. Причём это были немалые деньги — в два раза больше подушного налога ненавистных западных захватчиков — римлян, которые на свой налог охраняли мир в Иудее, строили там дороги, театры, бани и другие религиененавистные, но человекоприятные сооружения. На обмене обычных денег (в основном римских денариев и греческих тетрадрахм) в эти шекели наживались менялы в Храме — те самые, которых гонял Христос.
Но самое поразительное в этой монете — то, что на ней изображено.
Никогда не затевайте пари, даже если на кону стоит сущий пустяк, и у вас, в случае проигрыша, есть чем расплатиться.
Ведь неизвестно, по силам ли вам будет вернуть долг…
Казалось бы, странное и взаимоисключающее правило, но не спешите с выводами, а пока вы будете семь раз отмерять, послушайте историю одного таксиста, о том, как он со своими приятелями играл в карты. Что за игра, я так и не спросил, видимо «очко», да и не в этом суть, итак, вот его рассказ:
Это птичка такая, семейства Воробьиных, но, при этом, жуткая хищница. Размером он с дрозда, клювом крючковат и душою чёрен, ибо не только питается мимимышками и мимисиничками, но и любит убивать. А коли добычи много и девать некуда – накалывает её на веточки. Так вот…
Brass: Вспоминается байка Сенкевича, ЮрияАлексаныча, о безобразиях, творимых ими, молодыми, на антарктической станции.
Ходила, говорит, там байка о том, что если при –60 и ниже выйти до ветру по малой нужде, то струя замёрзнет в полёте, и решено было проверить.
Проверили — не замерзает.
Тогда молодой и умный Ю.А. выдвинул гипотезу, что слишком короток полёт струи, будь он–де, подлиней, замёрзла бы, посему нужно её удлинить.
Как, спрашивается?
Пытливый ум подсказал: забраться на крышу балкА и пустить оттуда.
Примерно на 40-ой минуте пребывания в назаретской Базилике Благовещенья неожиданно получаю вопрос:
— А это случайно не тот храм, из которого Иисус фарисеев изгонял?
На секунду замираю, перевариваю информацию и отвечаю:
— Нет. Он вообще их ни из какого храма не изгонял. А из этого тем более.
Поджатые губы, уничижительный взгляд, саркастический тон:
— Хм.. А как же тогда то, что мы знаем?
Сегодня исполнилось 80 лет одному из самых талантливых российских сатириков современности.
Жванецкий — один из тех авторов, которым удается придать мысли
лаконичную, саркастичную и абсолютно завершенную форму. А главное, в его
зарисовках каждый узнает себя — хотя, возможно, нам этого и не очень
хотелось бы.
О жизни
В историю трудно войти, но легко вляпаться.
Удача улыбается смелым… А потом долго ржет над ними!
Алкоголь в малых дозах безвреден в любом количестве.
Высшая степень смущения — два взгляда, встретившиеся в замочной скважине.
Оптимист верит, что мы живём в лучшем из миров. Пессимист боится, что так оно и есть.
Все идет хорошо, только мимо.
Запретных вещей нет, есть вещи нерекомендованные.
Хочешь всего и сразу, а получаешь ничего и постепенно.
Вначале было Слово…. Однако, судя по тому, как развивались события дальше, Слово было непечатным.
Весь день не спишь, всю ночь не ешь — конечно, устаешь…
Мудрость не всегда приходит с возрастом. Бывает, что возраст приходит один.
Любого автомобиля хватит до конца жизни, если ездить достаточно лихо.
Самое несчастное животное — осьминог. У него и ноги от ушей, и руки из жопы, и сама жопа — с ушами.
Лучше с любовью заниматься трудом, чем с трудом заниматься любовью.
Только в день рожденья узнаешь, сколько в мире ненужных вещей.
Чистая совесть — признак плохой памяти.
Счастлив ли? В разное время на этот вопрос отвечал по-разному, но всегда — отрицательно.
Концов счастливых не бывает. Если счастливый, значит не конец.
Огромное счастье — видеть настоящую кровавую героическую жизнь и в ней не участвовать.
Счастье — это увидеть туалет и успеть до него добежать.
Красиво жить не запретишь. Но помешать можно.
Если ты споришь с идиотом, то, вероятно, то же самое делает и он.
Я же говорил: «Или я буду жить хорошо, или мои произведения станут
бессмертными». И жизнь опять повернулась в сторону произведений.
Добpо всегда побеждает зло, значит, кто победил, тот и добрый.
